Собссно, тот самый стих:
Альфред Теннисон
Атака легкой кавалерии
Долина в две мили — редут недалече...
Услышав: «По коням, вперед!»,
Долиною смерти, под шквалом картечи,
Отважные скачут шестьсот.
Преддверием ада гремит канонада,
Под жерла орудий подставлены груди —
Но мчатся и мчатся шестьсот.
Лишь сабельный лязг приказавшему вторил.
Приказа и бровью никто не оспорил.
Где честь, там отвага и долг.
Кто с доблестью дружен, тем довод не нужен.
По первому знаку на пушки в атаку
Уходит неистовый полк.
Метет от редута свинцовой метелью,
Редеет бригада под русской шрапнелью,
Но первый рассеян оплот:
Казаки, солдаты, покинув куртины,
Бегут, обратив к неприятелю спины, —
Они, а не эти шестьсот!
Теперь уж и фланги огнем полыхают.
Чугунные чудища не отдыхают —
Из каждого хлещет жерла.
Никто не замешкался, не обернулся,
Никто из атаки живым не вернулся:
Смерть челюсти сыто свела.
Но вышли из левиафановой пасти
Шестьсот кавалеров возвышенной страсти —
Затем, чтоб остаться в веках.
Утихло сраженье, долина дымится,
Но слава героев вовек не затмится,
Вовек не рассеется в прах.
перевод Юрия КолкераОно, конечно, на реальные события, но в сочетании с ОЭ-глюками моего мозга... Травища...
А по ОЭ ассоциируется вот с этим:
ежели интересно......Командовавший имперской армией Леман Теркасс начал сражение, ударив по центру противника, но это была лишь разведка – основной удар фельдмаршал обрушил на казавшийся слабым левый фланг генерала Савиньяка. По плану Арно Савиньяк должен был отбить две или три атаки и с боями отойти. Маршал Манрик рассчитывал, что гайифцы начнут преследование и попадут под фланговый удар скрытого в лесу резерва. Арно успешно отразил три атаки, дальше, действуя в соответствии с диспозицией, следовало отступить.
Командующий левым флангом славился своей горячностью, но при этом был одаренным полководцем. Савиньяк увидел, что гайифцы вводят в бой тяжелую кавалерию, и решил, что атаку удобнее отразить на исходных позициях, после чего сразу же отойти. Арно послал гонца к командовавшему резервом генералу фок Варзову, чтобы предупредить того о задержке. Гонец прискакал в условленное место и никого не нашел.
Позже выяснилось, что исполнявший обязанности начальника штаба генерал Кракл самочинно перебросил резервы на другую сторону пересекавшего поле оврага, не сообщив об этом ни маршалу Манрику, ни Савиньяку. Генерал Арно понял, что от его стойкости зависит исход сражения, а может, и войны, и намертво вцепился в невысокие, покрытые кустарниками холмы.
Савиньяк отбивал атаку за атакой и ждал помощи, а ее не было. Манрик растерялся и потерял голову – его план провалился по милости начальника штаба, отступление в сложившейся ситуации казалось самоубийством, а наступать было невозможно.
Армии Талига осталось жить ровно столько, сколько продержался бы Савиньяк. Теркасс, видя, что все идет как задумано, бросал на левый фланг все новые силы. Удерживать позиции становилось невозможно, и Арно принял отчаянное, но единственно возможное решение – повел своих людей в контратаку. Ричард живо представил себе солнечный осенний день, синее небо, золотую кромку дальнего леса, кровь на высохшей траве, злое конское ржание. Юноша смотрел на карту, а видел торопливо, но умело строившихся черно-белых всадников и молодого генерала с тонким напряженным лицом, садившегося на серого жеребца. Савиньяк отбросил Теркасса, но и сам был смертельно ранен. И все-таки он увидел победу, которую его друг по Лаик Алонсо Алва вырвал сначала у потерявших голову военачальников, а потом и у гайифцев...
(с)
Красиво очень... Хотя Савиньяки прекрасны всегда, такие уж они
До кучи, из приложений:
Арно Савиньяк(239—270 к.С.) – генерал от кавалерии, один из самых известных героев Двадцатилетней войны, друг и соратник Алонсо Алвы. Арно Савиньяк был одаренным военачальником и поразительно храбрым человеком. Ему прочили блестящее будущее, но он погиб в битве при Кадале, исправляя ошибку генерала Кракла.