Тоже творческое, размышлялкаНу, как известно, родилось и выросло это чудушко в Сэйрэ-Имэ он же Рассветный Град.
Про родителей его надо рассказать. Ибо они того стоят, хотя что-то может я уже и писала.
Его мать, Лайниси, Лайни – тоже эльфийка оччень странная. Я даже не уверена на самом деле точно ли она из этого эльфийского народа – ибо были и другие. Много странствовала, но не среди людей, а вот всякие необычные волшебные места облазила. И с другими расами общалась. С Младшими опять же – это такие мелкие, с детишек ростом, фейкоэльфики, мало про них знаю. Младшие – это даже не настоящее название, просто они эльфов называют Старшими(эльфов создали раньше) ну это я их по аналогии. Отдельная тема, в общем. А еще Лайни стихи писала. На вид же это было такое создание… создание, в общем))) Мелкая, тонкая такая, почти тощая, лицо узкое, глаза огромные темно-зеленые. И копна мелковолнистых огненно-рыжих волос чуть ли не до колен. И общее такое от нее впечатление – не от мира сего.
Откуда она в Рассветном Граде взялась – не знаю. Поэтому и говорю, что не факт, что она вообще из этого народа.
Если о возрасте говорить, то прожила она 453 лет, а погибла тогда, в Рассветном Граде. Как именно – не знаю.
Тилнар. В противоположность – нормальный эльф. Нолдо такой, что по внешности(единственное – глаза золотистые), что по занятию каким-то видом рукотворчества – пока не знаю, каким. Не кузнечным точно. Родом еще из Инора. Анилара он точно помнил – и даже порывался уйти с Аэ-Лино. Не ушел – вроде по той причине, что йун тогда был слишком, ну так лет 13-14, кто б его пустил. Воином был – в инорские времена. А после раскола мира решил, что нафиг ему все это. Так многие тогда решили. Рассветный Град – это город уставших от войны, город мирных творческих эльфов. А война все равно добралась – сильно позже, конечно. Тыщи три с половиной так прошло – много, конечно, но все равно. Да, Тилнар прожил 4037 лет. Погиб опять же в Рассветном Граде.
Учитывая, что Эймару было 18 тогда же, а Риэ 13 – зацените разницу в возрасте и офигейте))) Эльфы такие эльфы)))
Так вот. О самом Эймаре.
Скажу, наверное, о внешности – его конечно уже все по очереди рисовали(хотя лично у меня он категорически не получается. Ну не умею я рисовать. ), но все ж таки пусть будет. Во-первых, он относительно невысокого роста и очень хрупкого даже для эльфа сложения. Учитывая то, что в странствиях он носил плащ, в который его раз несколько замотать можно - выглядит как жертва анорексии. Еще и дивное сочетание бледной кожи и черных волос к этому добавить – аще. И дивный взор спятившего эльфа в определенные времена. Ну так вот. Про причесон, думаю, известно – черный, мелковолнистый и торчит во все стороны. А вообще-то длиной где-то до лопаток. Лицо узкое, глаза – на пол-лица. Темно-зеленые. Очень глубокие и – выразительные. И Дар его, кстати – способность «говорить» глазами, когда в них все читается. Как это воспринимается собеседником – не то именно читается в глазах, не то это просто такой контакт, а само по себе это типа телепатии – что голос как бы слышится. Вот этого – не знаю. Вот, а чертами лица, кстати, Эймар на отца похож.
Ну а теперь про жизнь. В детстве-юности Эймар был таким задумчивым, но веселым созданием, совершенно непредсказуемым в смысле чего-нибудь этакое учинить. С какого возраста менестрель на всю голову – не знаю. Еще они с Лэйниэтом все время словесные поединки устраивали – ибо языки у обоих острые. Как же не поспорить-то? Но всегда в шутку)))А вообще-то они похожи очень – веселые раздолбаи-приключенцы и спокойная жизнь ощутимо не для них. А еще у обоих Дар – пламя. И они одногодки. Лэйн хотел уйти в Закатную Крепость – воинственное он создание по натуре. А Эймар хотел быть странником. В принципе, так все и вышло, один воин, другой странник, только вот Лэйну вместо Сэйрэ-Ринтэ – Энниар. А Эймару некуда и не к кому было возвращаться.
Ну да не буду о грустном. Вообще, у них там такая компания была – наверное, большая, только я не про всех знаю. Ну, Эймар, Риэ, Лэйн и Даирэт, Эмирэ, Риниол. Но вообще народу там больше было. Мальчишки периодически мечами махались – ну, Рин и Лэйн на самом деле этому учились, еще может кто-то. А кто просто приколу ради присоединялся к таким тренировкам. Эймар в том числе. Потом пригодилось, да.
Война случилась, когда Эймару было 18, Риэ 13, Эмирэ, кажется, 15 или 16, Рину 19… В общем-то, не столь важно. Я не знаю точно, как выглядел тот бой. Как ушли те, кто смог уйти, их все же немало было(той же Риэ или Лирилиннэ просто не повезло, что не нашли свои же). Как шли именно бои. Не знаю ни про кого, кроме Риэ и, собственно, Эймара… В общем, ничего не знаю. Знаю, что Эймар там сражался – и это единственный раз в его жизни. Раньше я думала, что в крайнем случае он все же может взять в руки меч – или просто свой стихийный Дар применить кому-то во вред - так вот, нет. Даже для защиты кого-то из близких. Просто не способен. Ну вот как в той сказочке. Пламенем – отвлечь внимание, но и только. Менестрель, что сказать. А тогда он просто не думал. Уже в момент боя тихо съехал, наверное. Так вот, и там был уже самый последний бой – когда тех, кто остался, уже окружили. Астэ Иллар там был, кстати. Эймар в том бою рядом с отцом оказался(знаете – именно в том, мне кажется. Если б от начала они шли бы рядом, Тилнар бы нашел момент, чтоб дивнутого отпрыска выпнуть уходить. А может и нет. Если все выглядело как полный конец света, а оно могло и выглядеть, тем более Лайни на тот момент однозначно погибла. А Риэ очень непонятно делась. И вообще как-то все в целом наводило на поражеческие мысли. Так что могло казаться, что какая разница и незачем пытаться отдалить неизбежное. Может быть. Не знаю.) Тилнар погиб, а Менестрелюшка отделался легкими ранениями. Оглушило его, скорей всего – много ль такой бледной немочи надо.
Когда Линнария туда пришла – я не знаю, почему не раньше, там вообще все запутанно и какая-то аномалия – так вот, она пришла именно туда, к месту последнего боя. Вероятно, сделала так, чтоб дорога отвела ее к Иллару. Увидела эту картину «все умерли». Заметила двух эльфов с очень похожими чертами лица. Старший был мертв, как и все здесь, а вот младший жив. Она поделилась с ним силами и – не то сама волчий облик приняла – а это ее второй образ – не то настоящего волка призвала(что тоже умела) – отвести Менестрелюшку к людям. Почему именно к людям – не знаю. Там недалеко, собственно, Линни же Дорога не то, чтоб совсем подчинена, но послушать ее может. Расстояния сокращаются. Сама Линни почему-то Эймару постаралась не являться(ну или – в настоящем образе не являться) Тоже не знаю, почему. Впоследствии-то являлась и не раз.
Ну и вот. Добрался до добрых людей, те его вылечили. Потом – ушел. И вот отсюда-то история странствующего менестреля Эймара, Ведомого-Дорогой и начинается. Да, пафос-пафос.
Что он делал следующие несколько веков – не знаю. И Эймар сам фиг вспомнит. Он вообще потерял ощущение времени, жил как бы вне его. Потому и не менялся, как бы восемнадцатилетним, так и остался на те самые несколько веков. Лет так через 30 с чем-то – забрел в Энниар. Там Лэйн тогда правил. Та еще была встреча. Эймар – такой же юный, как прежде, но заметно, что несколько сумасшедший(взгляд у него был… в одной недописанной зарисовке Ист, сын Лэйна описывал – взгляд как насквозь и куда-то вдаль. Невидящий какой-то), потом чуть ожил, правда, но все равно же на совсем нормального не похож. И в глазах – такая вселенская печаль, что лучше и не смотреть. И она какая-то эльфийская. Ему не так уж много лет на тот момент, а по глазам все равно видно, что существо бессмертное и задолбанное жизнью. И Лэйн… Знаете – потрепанный жизнью человек. Усталость от постоянной войны, от ответственности за цельное княжество, пусть и небольшое, от потерь – а их много было. И тоже – давно уже не та развеселая ехидная зараза. Да и не столь рыжая уже… В общем, вот так по-разному, но потрепанные жизнью. И видеть друг друга такими им было очень больно. В полной мере осознавать, что прошлое навеки в прошлом. И прежними уже не быть – никогда.
К этому эпизоду есть парный так сказать – я не знаю, при каких обстоятельствах Эймар уже сильно позже, в «следующей жизни»(потом поясню, что это значит. Но там реально как другая жизнь) в Закатной крепости встретился с Астэ Иниором. Но – картина. Окно на запад, закат, высокий эльф в красном, в огненно-рыжих волосах – седые прядки. В лице – невероятная усталость от всего этого. И – глаза у Иниора фиолетовые. А у Лэйна – ярко-голубые. То тоже было – окно, закат… И в закатных лучах глаза энниарского князя казались фиолетовыми. И в Энниаре тоже носят красное. Образ был настолько яркий, что на лице менестреля отразилось такое безмерное удивление и вообще разве ж можно так не совсем нормальных менестрелей пугать. Иниор заметил, но понял по своему – все ж таки он брат-близнец Иллара. Они совершенно одинаковы, если говорить о внешности. А Эймар как никак родом из Рассветного Града, Иллара прекрасно помнит. Но – как ни странно об Астэ Илларе Эймар тогда вообще не подумал. Вообще сходства не заметил. Только когда Иниор сказал что-то на эту тему, сообразил. И рассказал про Лэйна. Так вот странно. Тем более – сколько лет Иниор во всем этом безобразии – не одну тыщу лет, и сколько Лэйн. Отсюда мораль – вредно эльфу среди людей жить. Вот так вот, постоянно. Сгорит быстро.
Это было лирическое отступление.
Сколько времени Эймар в Энниаре пробыл – не знаю, немного. Лет через пять туда занесло Риэ – так она и узнала о том, что брат жив, но неведомо где. С тех пор она его не то чтоб искала, но все ж надеялась на встречу. А еще через год или два Лэйн погиб… Впрочем, все это совсем другие истории.
Следующие 400 с хвостом лет Эймар где-то странствовал. Вне времени и моих знаний. Не знаю, короче, что там с ним было. И он сам фиг вспомнит опять же. Потом встретил Асору – точнее она за ним утащилась. Странствовали они то вместе, то порознь, что часто встречались – Менестрелюшка тогда почти совсем ожил. Какие именно чувства он к Асоре испытывал – я понятия не имею))) Так что может быть, может быть… Но лучше не надо. Учитывая то, чем все закончилось. Но привязан был очень. Вся эта дивная жизнь длилась 18 лет, а потом Асору занесло в Сэйриан. Где тогда люто-бешено свирепствовала какая-то инквизиция. И на чем-то она попалась. Эймара в Сэйриан тоже занесло. Но слишком поздно. Все что он мог сделать – попросить пламя, чтоб для Асоры все кончилось – быстро. Что с ним потом в этот день было – не знаю. Состояние у него было близкое к окончательному помешательству. Кажется, по традиции его настигли какие-то неприятности. Не знаю. Но в итоге на него наткнулась Риэ. Почти случайно. И воочию убедилась, что все стало еще хуже, чем говорил Лэйн. Когда-то давно говорил… В общем, куда-то утащила, как-то привела в чувство. Опять же мало знаю. На следующее утро они уходили из города. И надо ж было такому случиться, что был то день казни Тинны. И занесло их именно на ту площадь. Они там очень далеко были – площадь большая, толпа тоже. А Эймар даже и н воспринимал особо реальность. Он понятия не имел, кому так не повезло. Он просто хотел, чтобы этому «кому-то» не пришлось умирать медленно и мучительно. Что все было так же быстро. Тоже – попросил пламя. Сам не знал – для кого. И на мгновение они с Тинной, вокруг которой уже начинало разгораться пламя, встретились взглядами. Через огромное пространство и дым – но она заметила взгляд чьих-то темно-зеленых глаз. А потом была стена пламени и… Это тоже уже другая история. Про эту стену пламени, после которой даже пепла не нашли, люди позже сказали – чудо… А Эймар об этом не знал и вообще помыслить не мог. Может – узнал через несколько лет, да и то не факт. В Сэйриане он очень долго не появлялся с тех пор. Разве что через много веков. Когда Сэйриан совершенно изменился.
Так вот, они с Риэ какое-то время странствовали вместе – не особо долго. И если б не Риэ на самом деле…
Кстати, о Риэ. Из смешливого милого ребенка выросла достаточно суровая дева-целительница с железобетонным характером и плотно привинченной крышей. Ее жизнь очень многому научила. И странствия ей в общем-то осточертели.
Поэтому, когда их занесло в Эниррэ – она поняла, что там останется. Тем более, что там Эмирэ нашлась. И Рин, кстати, тоже. Правда с ним странная ситуация – он вроде как среди Закатных обретался – воевал. Но при возможности возвращался в Эниррэ, нравилось ему там. Да и Эмирэ – так вышло, что они друг у друга одни остались. А Мирэ – дева с крышей плохо приколоченной после всех событий. У нее Дар такой – очень хорошая зрительная память. Точнее в целом – способность по описанию представить картину. Зрительный образ. А зрительная память – это уже следствие. Ну вообще-то он ей в творчестве помогал – она художница. Могла, например, просто увидеть красивый «кадр», а потом зарисовать. Или иллюстрацию к чьему-то письменному творчеству нарисовать с точностью. Но издержки этого – она и виденные ужасы помнила очень хорошо, и если слышала о чем-то нехорошем – тоже представляла как есть. Короче, с таким-то Даром да не сойти с ума после всего – нереально. Вот так вот. А ей и в Сэйрэ-Ринтэ находиться невозможно и не оставишь ее совсем. Ну потом-то у Рина появилась более значимая причина возвращаться. Эльфы такие эльфы, поэтому они с Риэ дооолго друг вокруг друга ходили(хотя не рекорд, конечно)))) Риэ, кстати порывалась в Сэйрэ-ринтэ перебраться, в конце концов, она и пользу принести могла. Рин не взял, хотя это все-таки не совсем уж пограничная крепость, но мало ли. Вначале эту активную личность туда понесет, потом – не приведи Небо – в полевые, так сказать, целители… Нет уж. Да потом она и сама решила – нафих-нафих. К тому же – и братцу непутевому надо куда-то возвращаться. Он все равно так странником и остался. Уходил, возвращался. Совсем нормальным так и не становился. Но потооом… Потом до родственных душ в смысле – до блаженных Эмирэ и Эймара начало постепенно доходить, что они таки нашли друг друга. Это ОЧЕНЬ долго было(ну как сказать… Амиа младше двоюродной сестры – Исорэ – на 30 с лишним лет. Показатель какой-никакой. Эльфы такие эльфы, короче))))
Вообще мне просто слов не хватит, чтоб описать. Когда две такие вот души, которым ощутимо тяжело в этой реальности друг в друге находят опору, чтоб в оной реальности не просто существовать, но жить и радоваться. И все это опять же не один год тянулось. Они ж оба из времени вылетевшие были. Так шо – такая вот неожиданно-юная парочка, вдохновенно страдающая фихней, а обо всяком там серьезном только смущенно хихикающая. И Эймар опять же не раз уходил и возвращался… Но возвращаться уже в конце концов было куда. В именно свой дом, а не так в гости к сестренке заглянуть, как было некоторое время до этого. И Мирэ – святая, конечно – принимала щщастье это менестрельствующее уж какое оно есть. Что странник, что ведомый-дорогой, что вечно с ним что-то случается, а он хоть и не признается, но иногда все ж заметно. И – вот точно святая – не мирилась со всем этим, а просто не думала, что могло бы быть как-то иначе. Вот когда-то жила непонятно зачем, а теперь есть ради чего жить, есть кого ждать…
Ведомый-Дорогой – это в том числе и невозможность долго оставаться на одном месте. Эймар вот пытался. Не то, чтобы надоела странничья доля, просто когда дома хорошо, уходить не особо хочется. Хватило лет так на 13. Это Амиа 10 лет было.
Ну вот так вот. Эймару и уходить не хотелось, и оставаться уже было…тяжело. Во-первых, привычка к смене мест – страшная сила. А во-вторых и в-главных – Зов Дороги. До кучи – то, что Дорога, ежли не хочешь по-хорошему, может и по-плохому. А «плохое» это упорно ассоциировалось с началом страннического пути. А там – ну помните, что было. И умом-то понятно – ну ЧТО тут-то станется, но фобия она фобия и есть, и когда начала в сны просачиваться, Менестрелюшка понял – все, привет, спокойная жизнь все ж таки не для меня. Кстати, а Риэ только тогда поняла, что есть для него зов Дороги. Ибо до этого упорно не понимала и вечно пыталась по этому поводу братца жизни учить, а Эймар и объяснять пытался, и отшучивался, и отмалчивался – один фиг. А тогда – ну вид такой был, когда прощался. Видно, что вот совсем уходить не хочется и дома хорошо, но вот – невозможно иначе.(надо как-нить про Дорогу тоже написать, хотя я пока и сама плохо представляю, что это за особенность мира такая, нафига она миру и что это все значит. Ну вот что знаю – оставить Дорогу нельзя, но зато – если идти вот просто так куда-то, не думая – куда, Дорога приведет туда, куда надо – к неожиданной встрече, или – к дому, даже если географически это другой конец мира. Ну или наоборот – черт-те куда завести может, ежли шутки изволит шутить, но опять же – и выведет тоже)
С тех пор вот так и живет.
Вообще Эймар до и после… момент так с ходу не скажу, конечно, но в целом – обретения счастья в лице Эмирэ, в общем – это две большие разницы. То было очень юное и невыразимо печальное нечто не от мира сего, песни исключительно печально-возвышенного характера и вообще совершеннейшая блаженность. И вечно с ним что-то случалось, потому что такое создание не может не оказываться крайним. Ибо, в конце концов, некоторых достает. Поет красиво, но че ж так печально-то?! И вот, кстати обещанное.
Когда я только начинала свое творчество, я была наивным дивным эльфиком и малость депрессивным и перманентно-непонятым подростком до кучи, повернутом на песнях Тэм про нищщасных менестрелей, на ЧКА, на образе «ты плачешь и поешь, безумный Маглор»… Ну вы поняли, да? Так вот. И такой образ Менестрелюшки был мне созвучен и близок. А потом вышла такая интересная фигня. Летом 2009 я решила, что все это слишком печально и надо бы для этой истории хэппи-энд сочинить(это тогда еще была история, у которой подразумевался некий конец). И, помнится, по дороге в Питер я глючила образ Эмирэ, уже в Питере – Амиа. И предполагаемая повесть должна была завершаться где-то около тех времен, где по нынешней версии уже Амиа слиняла странствовать. А осенью я открыла для себя ОЭ и меня надолго накрыло. Во-первых, творчество заглохло полностью и надолго(когда я об этом вспоминаю, мне кажется, что его тогда было много оно было давно. На самом же деле это всего лишь история про вот эту эльфийскую семейку. И все), во-вторых, мои взгляды полностью изменились – уж не знаю, не то из-за ОЭ, не то время пришло. Когда я из этого вынырнула я вначале кинулась творить «людские» истории- про Энтира там, про Тинну. Все вот это. Мир продумывать и его историю. Там как раз у нас была волна миротворчества, если я не ошибаюсь. И к истории Эймара я возвращалась достаточно редко. Он был со мной, но там мало что менялось в истории. Разве что – мое восприятие. И вот сейчас мне ближе Эймар уже поздних времен, тех, которые «вторая жизнь». Он старше(внешне по людским меркам – не намного. Ну, на то он и эльф. Да и внутренне, если честно тоже не сильно старше…))), принадлежит уже все же родной реальности, чем какой-то иной. Создает впечатление «не от мира сего» - так он и в детстве таким был. Но вообще –добрый, светлый, очень, кстати, чуткий Разным может быть, как и все нормальные люди-нелюди – и мировую печаль собой являть, и положительными эмоциями светиться, и банально ржать как не самое адекватное создание, и чуйство юмора весьма иногда специфическое проявлять. За что может заслуженно оказаться «крайним», если не отопрется. Впрочем, и это он тоже умеет.
Но тем не менее – он не без каких-то тараканов родом из прошлого. Ну вон, как про Дорогу. Или вот, кстати, важный момент, насчет Амиа. Она тоже менестрель. И тоже Ведомая-Дорогой – изначально, ну вот в детстве поняла еще что уйдет(кстати, с Эймаром было так же – в юности он тоже знал, что уйдет странствовать. Просто так уж вышло, что его судьба просто вышвырнула на Дорогу, хотя он бы и так согласен был). А вообще тут еще особенности характера Амиа – она полна невероятной любви к жизни, миру и окружающим. И вообще – и по контрасту со своей достаточно покоцанной жизнью семьей особенно(кстати, насчет Исорэ – сама она, конечно, от судьбы не огребала, но у нее Дар – видеть прошлое. Ну как в ЧКА были Помнящие, ежли это кому-то о чем-то говорит. И – в такой семье и в такой местности и таких временах. Не повезло – это мягко сказано. Исорэ в общем-то не переезжалась на эту тему – у нее хорошая наследственность в смысле прочной приколоченности крыши – но отпечаток такая «радость» накладывала. Да и просто – Исорэ дева спокойная и задумчивая. А Амиа – это вихрь энергии и счастья). Потому – все ее любили и всячески пытались это одно сплошное щщастье обрегать. Чтоб подольше было щщщастьем. Не знаю, как переводится ее полное имя – Амиана – но Амиа, это, как я уже не раз говорила, белая чайка. Символ надежды – кажется, вне зависимости от религий и расы. И до кучи – это символ Истинной веры в плане всяческой небесной благодати, опять же – надежды, которая как бы эстель, которая на высшие силы…Такое, очень символическое имя. Кстати, что это имя так переводится, я знала чуть ли не с самого начала. То есть – с тех пор, как это имя принадлежит именно этой дивной эльфийке. Так-то оно более раннее. Но там просто было «чайка» и насчет глубокого смысла я не знала. А насчет символичности образа чайки пришло потом и через Ларнила. Во-первых, его вторым обликом была морская птица, во-вторых, меня ломало делать в Истинной Вере божьей птычкой голубя, ибо пакость(настоящие чайки не лучше, конечно…), а птычки были нужны, а как раз к чайке обоснуй придумывался – ибо Ларнил ака Небесный Странник. Так чайка стала символом Истинной Веры и символом надежды, а потом как наглючилось, что называли этот вид периодически «эльфийской чайкой»(они белые. совсем белые. И звуки издают более приятные. В общем, все что дивно – все к эльфам, учитывая что Сэйриан эльфы и строили – к ним отсылок много должно было быть), так и идея символа надежды стала общей… А потом я поняла, кем жеж должна была быть такая вот жизнерадостная светлая Амиа для родных и поняла, что как раз надеждой. Так и совпало.
Так вот. Амиа – это такое воплощение надежды и счастья, а мир за окном добрым бывает ой как не всегда и кому, как не Эймару это знать. Отговорить ее он ясное дело, не мог и не собирался даже, ибо во-первых, это даже не столько ее выбор, сколько судьба, а во-вторых, нехорошо вообще-то. Есть что-то такое неправильное. Но молча переживать ему это не мешало. Что – порастеряет она этот свет и жизнерадостность. Всякое ведь иногда случается. Зря боялся на самом-то деле. Она вообще не грузится по поводу каких-то неприятностей. Мне вот кажется – Эймар сам таким же мог быть. И крыша изначально у него тоже была неплохо приколочена. Просто война и такое внезапное полное одиночество – это было слишком.
Вот и в той истории в Наильи(кстати. Показательно – времена уже очень поздние, веков прошло много. А Амиа как была жизнерадостной и не грузящейся особо раздолбайкой, так и осталась. Говорю же – эту песню не задушишь не убьешь)))) Такие «приключения», кстати с Эймаром все ж не часто случались, хоть и невезучий он и периодически тоже только высшие силы вытаскивали(в лице Линнарии. И вечно у нее лицо в стиле «И почему я не удивлена?» потому что как правило – она все-таки там по своим мироспасательским делам, в смысле – вот та пакость, которой Менестрелюшка попадается, вечно оказывается для мира вредной.) Потому – тоже отдельно переезжался. Тем более, что «мне прилетело – ну и ладно, переживем, кому-то из близких прилетело – совсем не ладно, а вовсе даже плохо» - у Амиа теоретически тоже есть такое дивное свойство. То есть – на самом деле есть. И даже тогда сработало, но если все хорошо(точно все в порядке? Точно-точно? – и взгляд такой подозрительный-подозрительный) то опять же незачем на этом фиксироваться, а надо забыть как страшный сон, вот и все. Тем более произошедшее и напоминает какой-то сон – ну очень все странно.
Кстати, вся эта история выросла из какого-то недо-образа, какая-то очень смутная картинка и очень яркие чувства Эймара – страх перед тем, что тут творится какая-то непонятная, но не менее мерзопакостная фигня и вот что она выльется – иди знай, и – что вот этот происходящий трындец Амиа сейчас всю жизнь нафиг поломает. И вот этот второй страх – едва ль не сильней первого.
Такой вот он…